памятка для руководителей разведения – опыт отсиживания в племенной комиссии в роли вершителя судеб...
“Все когда-то бывает впервые, и трудно только в первые 70 лет...”
Ни одна собака, и тем более племенная, не состоит из одних недостатков. В каждом пуделе кровного разведения что-то есть, и автор подбора должен уметь видеть достоинства – в отличие от эксперта, запуганного владельцами и замученного собственным прошлым тернистым путем к экспертскому билету. Ринговые описания составляются в доказательство правоты (или неправоты) и более однообразны, чем собаки в ринге. По моему опыту, гораздо ценнее информация, наговариваемая в процессе расстановки ринга (при сравнительной экспертизе), но ее трудно зафиксировать и иногда это сопряжено с этическими проблемами, в изобилии возникающими на каждой выставке. Чтобы не казаться самому себе ловким шулером, на глазах у изумленных заводчиков, совета клуба и племенной комиссии непостижимо ловко жонглирующим выставочными оценками, целесообразно избавиться от нищенской психологии, заставляющей нас тупо понурив головы, втюхивать друг другу в извилины – что вязать совершенно некого, есть впрочем кое-что, да и то уроды с головкой яблочком (“антоновским”?) и из яблочка ехидным червячком неприлично торчит шильце вместо мордочки, что у всех малых в родословной одни карлики (что имеется в виду – разновидность или уродство?) или наоборот – я уже забыл все, кроме того, что все ужасно, более ничего информативного в памяти не удержалось за три месяца отсиживания в Племенном совете Всесоюзного “Пудель-Клуба”, который мы организовали вовсе не для охаивания опыта наших предшественников – чтобы на их базе прошлые начальники не мешали двигаться дальше. Такая была идея, пока нам мешали внешние условия.

Нельзя подбирать производителей в пару по единственному принципу, что у обоих чего-то нет – пусть даже речь идет о недостатке! Наличие общего недостатка тоже важно, но иногда им можно поступиться ради другой идеи, ибо приоритет должен быть отдан позитивной идее. Тем более что по моему опыту никто не пытался следить за проявлением недостатков, которыми обладали основатели действующего поголовья (разумеется, разгул охаивания конкурентных собак не конструктивен) и тем более – как их проявление зависит от инбредирования, или оно линейно, можно ли с помощью инбредирования и отбора вычистить генетический груз и консолидировать породные признаки выдающегося предка – ведь за что-то его кровь ввели в поголовье, не только потому, что он с Запада... В каждой комбинации есть смысл, и кроме Вашей интуиции (авторского творческого чутья) есть слова и их надо найти, и одеть идею словами, чтобы можно было рассказать о ней заинтересованным в идеях людям, а не только отбиться от заинтересованных исключительно в посторонних целях. Желательно, чтобы одна идея сохранялась в пределах каждой структурной единицы искусственного генофонда (заводской линии), но это не строго обязательное правило, ради которого стоит жертвовать более интересной идеей, даже если она возникла вдруг и случайно. Но в подборе дублеров идея должна сохраняться. Желательно иметь возможность сравнить идею планирования с ее результатами по выводке молодняка и вообще в воспроизводстве генофонда. И тогда будет понятно, насколько важно иметь позитивный смысл в планировании структурных единиц племенного ядра и в подборе пар. Разумеется, сознательно разводить носителей аномалий неразумно, и такие случаи недоступны для борьбы с собаководами по результатам их продукции. И не для людей со склонностью к незаконной конкуренции эти рекомендации написаны (обезьяний тип, понимающий только силу). Достичь успеха в разведении собак можно лишь при отсутствии посторонних целей и обязательном единственном необходимом условии любого селекционного успеха – наличии естественного чувства красоты у автора разведения. Особенно в условиях скачущей моды, отсутствия независимых экспертов, неумения владельцев одевать тело собаки в прическу, и особенно – недостижимости в нашей стране полноценного выращивания и ухода. От малых и карликовых пуделей Москвы остается впечатление – все, что не сошло с ринга, есть результат (случайно уцелевшие экземпляры) жесткого «естественного» отбора на устойчивость к каше и гиподинамии. Причем несмотря на мощный завоз, все наши пудели имеют некоторые общие черты, отличающие их от западных – видимо именно это иногда повергает в растерянность независимых и неподготовленных к нашим рингам экспертов. В нашем племенном материале руководитель разведения должен взять на себя риск увидеть не только конкретные комбинации, но и стратегию разведения, утвердив для себя в собственном воображении абрис идеальной собаки, реальный для эндемического поголовья московского современного типа, возможно – разный для групп окрасов или иных генеалогических структур генофонда. Слепое следование западной (чужой) моде, простой несбалансированный отбор против аномалий, безудержное стремление даже к правильно выбранному идеалу или тем более идеальному выражению одного конкретного признака экстерьера – все это почти фатально влечет деструкцию генофонда, вырождение и неизбежность новых ауткроссов с потерей эндемического типа. Фон аномалий не всегда зависит от человека и не всегда этот показатель может признаваться единственным критерием качества разведения. Отбор против аномалий не может способствовать повышению качества, если нет подбора и выбора в формировании заводских линий, если выращивается больше щенков, чем сука может выкормить собственным молоком, если перманентные ауткроссы накапливают генетический шум и создают в гибридном геноме генераторы шума. Если ауткросс действительно неизбежен – это тоже надо понять и дать себе труд сказать вслух и объяснить другим, чтобы сразу приступить к инбридингу и стабилизации. Если на производителя нельзя инбредировать, то его нельзя было и вводить в поголовье. У карликовых и малых пуделей вызывает опасение – большие кажется избежали этого (после введения стандарта породы ВПК со сниженной границей роста большого пуделя поток переростков малых, прежде не используемых, усилился) химеризация (смешение) ладов двух пород и в массе отвратительное поведение. Но стабилизировать по этим признакам при столь массовом проявлении тоже невозможно (как и по крипторхизму – отбором против крипторхизма). Если и мыслимы некие кардинальные меры – то все же не генетического характера – начинать надо с обучения показу, стрижкам и моделировке, и вообще надо учить любить свою собаку – ибо любовь не терпит дилетантства как бы ни была в ней велика роль его величества Случая. Обучение остро необходимо отечественным пуделям, чтобы можно было их видеть и сравнивать.

Но поскольку разведение остановить невозможно и недопустимо пытаться, затрудняя получение родословных или отговаривая от вязок, остается единственная полезная роль начальника над разведением – структурировать поголовье – при мягком инбридинге в сочетании с подбором носителей сочетаемых позитивных признаков строения и поведения, характерных для линии, даже если они расходятся с действительными особенностями экстерьера ее основателя. При этом строгое соблюдение племенной бухгалтерии необходимо вовсе не как способ борьбы против неграмотных (воинственных и невежественных) людей с посторонними личными целями. Опыт работы клубов – например служебного собаководства – в условиях жесткой регламентации племенной процедуры в сочетании с административно-приказной системой не гарантирует от ошибок разведения и наоборот способствует прямому обману и племенному шулерству. Разведение в условиях распыленности поголовья в личном владении должно быть поставлено на жесткую полноценную бумажную бухгалтерию, чтобы можно было сравнивать планирование с результатами, обсуждать и то, и другое в среде заинтересованных в качественных результатах людей и дать им возможность успешно конкурировать за качество с теми, кто по своему внутреннему генетическому устройству в принципе не способен поступать так, чтобы об этом можно было рассказать другим публично без стыда. Это касается и финансовой стороны нашей деятельности и племенной в еще большей степени. Поэтому основная задача нового клуба учить людей, не ожидая пока они научатся сами нашему же собственному прошлому неудачному опыту. Учить всему – владельцев молодняка содержать и выращивать, затем стричь и понимать эксперта, учить экспертов видеть красоту и не пугаться необычного, учить руководителей разведения, уже достаточно опытных, понимать собственную интуицию и уметь собственные желания разъяснять другим (учить и учиться, но не поучать и терпеть хамство самим). Очевидно, что отечественное собаководство находится на переломе, и от нас сейчас может много зависеть в будущей судьбе искусственного генофонда. На фоне широкого фронта проблем иногда важно хотя бы сохранить адекватные нормы поведения, овладеть племенной терминологией, не подменять племенные дела финансовыми проблемами. Пусть пока не всегда слова соответствуют делу и его результату, но пусть они звучат, обозначая, что планируется получить в потомстве:
I. консолидация особенностей экстерьера выдающегося предка путем накопления его кровей в сочетании с отбором против носителей его нежелательных особенностей;

II. визуализация в фенотип и накопление носителей эстетического менделирующего разнообразия окрасов, даже если они уступают по экстерьеру носителям превалирующих (стандартных) окрасов благодаря эффекту родоначальника; не может быть признано эстетически ценным лишь то, что может быть связано с недостижимостью генетической стабилизации – пятнистость и пегость, неопределимость окраса, неравномерность основного тона окраса по телу или с возрастом;

III. предварительная частичная дестабилизация путем ауткросса в малочисленной группе окраса или семейства с признаками вырождения – отсутствием породного единообразия или препотентности, большой выход простоватых, неинтересных щенков, низкая доля оценок “отл” у потомства;

IV. Генетическая стабилизация с помощью мягкого инбредирования, выявления и выбраковки по аберрациям строения зубной системы, пятнам, по нестабильности окраса, и т.д.

Т.о. возможен лишь ограниченный набор целей. Важное место занимает также описание результатов, и в том числе конечно врожденная смертность и фон аномалий – два показателя, которые вкупе с третьим – смертностью от инфекционных заболеваний – составляют негативную значимость оценки качества поголовья. Однако не стоит этим показателям придавать первостепенное значение, еще и потому, что нельзя давать преимущества обману – если заводчик не сообщает об аномалиях, пренатальном абортировании и постнатальной смертности, значит он в нашей помощи не нуждается. Да и не могут аномалии порочить ни суку, ни кобеля, ни заводчика, ни руководителя разведения – последнего лишь в том случае, если он не пытается разобраться в причине. По себе знаю, насколько трудно избавиться от субъективности в отношении к некоторым собакам и тем более к их владельцам. Однако надо заставить себя суметь выудить из непричесанного и неумытого поголовья конкретных собак под ту идею, которую испытываешь острое желание осуществить на своем собственном семействе, и дать возможность осуществлять собственные идеи другим людям, если они эти идеи действительно имеют. Повторяю, для этого надо уметь формулировать свои идеи в словах. Но и не только идеи – необходимо определиться с состоянием генофонда Москвы (а по окрасам – и всего доступного по стране), а также суметь сформулировать свои проблемы. Может быть я и не смогу найти ответы, но поставить вопросы – это весьма важно.

Представьте себе исторический памятник, например Храм, каждый кирпичик которого принадлежит кому-то одному – один профессору, другой артисту, третий инженеру, еще один медсестре или паспортистке из РЭУ. Труднее всего пришлось с киномехаником, врачом-гинекологом и коллегой-биологом – это реальный опыт. Но все в целом зависит от нашей человеческой способности в любой ситуации находить верные слова. Потому что в конечном счете каждый со своим кирпичиком волен сделать все что угодно – увезти в Америку, столь же навечно увезти на дачу, или просто небрежно выбросить в мусоропровод. Может наступить момент, когда не хватит кирпичиков, чтобы национальное достояние – исторический памятник ощущался как целое.

АНОМАЛИИ, ИНБРИДИНГ И ГЕТЕРОЗИС

После статьи Е.Мычко в среду собаководов проникло словосочетание «гибридный дизгенез». Возможно само опубликование статьи удачно совпало по времени со свержением очередной абсолютной истины – разведенцы, похоже, перестали испытывать суеверный ужас при слове «инбридинг». Нечто подобное в смысле удачного временного попадания постигло мобильные диспергированные гены, обнаруженные в геноме Drosophyla melanogaster Ананьевым и Гвоздевым в начале 70гг. Только собаководам еще предстоит счастье познания и похмелье осмысления – и что такое транспонируемые (transfusible) элементы (selfish gene или ignorant DNA), и какое влияние имеет МОДА в разведении – то инбридинг, то дизгенез; то надо топить щенков, то столь же непримиримо бороться с проявлениями фашизма в совете клуба; и т.д. – но всегда некая политика, к которой невозможно приспособиться, столь быстро меняется истина» – если только память с совестью не скооперировались против честолюбия и амбиций и удается забыть, что было врагом еще вчера – тогда можно политику делать не заботясь о том, у кого от нее голова болит, будь то человек или собака... Почему так много аномалий попадает к нам с импортом, хотя лучшие западные собаки обычно лучше наших лучших? Разумеется, качество лучших не обязано соотноситься со средним уровнем качества, был бы отбор. Но как в России удавалось избегать аномалий, если в экстерьерных рингах по породам встречаются «лучшие представители» с пятном на груди или связанными в движении ногами, не говоря уже о невозможном поведении? Да очень просто – на западе, в условиях развитой демократии, не поддерживается структура искусственного генофонда и подбор в лучшем случае осуществляется по экстерьеру. Подбор по экстерьеру конструктивен в пределах общей заводской линии и при общем типе развития действительно творит чудеса, а структурирование племенного ядра и ремонта хотя бы по происхождению пассивно защищает от генетических аномалий и одновременно – от гротескного проявления породных признаков – никому не пожелаешь услышать из-за ринга: «Фи – переквадраченный, да еще голова закинута на спину»... С точки зрения разведенца аномалия информативна исключительно как маркер чего-то непонятно-мистического, как все разведенцы относятся к генетике, интуитивно сопротивляясь интерпретации аномалий через менделирующие мутации в структурных генах или оправданию потребности собаки во всех без исключения зубах необходимостью рвать врагов или истреблять естественный генофонд посредством искусственного, что именуется обычно пристойным занятием охотою... – чаще структура находит функцию, чем функция определяет структуру – что прежде сложится, и, разумеется, наш отечественный собаковод столь фанатичен, что, если собака пленит его сердце – он сам все что угодно разжует и ей в рот положит, иначе бы в постперестройку собаки бы исчезли, а не увеличивались бы в числе. Но далее этого личная агрессивность обычно затухает, изредка выплескиваясь в склоку по поводу «нестандартного окраса», даже если качество стандартных оставляет желать лучшего и очевидно, что лучше однородный окрас любой, чем любая неоднородность одного окраса. Впрочем, «спасти» эту страну или даже только ее отдельно взятое собаководство сознательным усилием разумной воли невозможно – логика и действие развелись здесь давно и надолго. Но крайне интересно понять – к чему и приглашает читателя автор статьи.

Любая аномалия информативна лишь как маркер перестройки в геноме, например оригинальной копии ТЭ (транспонируемый transfusible элемент), или оригинального сочетания копий, или оригинального их расположения (pattern). Ибо если верить гипотезе, менделирующую аномалию структурного гена возможно вычерпать простым отбором в сочетании с инбридингом – если в геноме не возникнут системные эффекты, на которые менделевская гипотеза не компетентна. После заражения местного генофонда через ауткросс транспонируемые элементы способны размножаться в геноме и никакими back-cross-ами их уже не убрать, и даже простой отбор и тем более инбридинг вызывают лишь продолжение сказочной феерии непонятого – «и откуда че берется»... В общем случае как ауткросс, так и инбридинг способны вызвать оба противоположных эффекта – как гетерозис, так и дизгенез, и это известно из биологической конкретики, но сильно зависит от объекта, его эволюционного состояния и примененной в данном эксперименте системы скрещивания – многие мыслимые эффекты, связанные с возбуждением активности транспонируемых элементов в геноме, индуцируются именно скрещиваниями. Оба слова не имеют строгих и однозначных определений. Например, дизгенез в узком смысле – это то, чем занимается Т.Герасимова (открытая M.G.Kidwell P-M – система гибридного дизгенеза Drosophyla melanogaster), – эффект безудержного размножения транспонируемого элемента в клетке, возникающий при скрещивании производителей географически отдаленного происхождения и сопровождающийся мутагенезом до 0,1 на локус, постепенно затухающим к двадцатому поколению. Муху не описывают в ринге и тем более не возводят в ранг домашнего идола – просто выбрасывают, отметив аномалию в лабораторном журнале.

Hybrid dysgenesis на собаке кровного воспроизводства, чей экстерьер может и должен быть тщательно описан, означает прежде всего неоправданное появление классических инвариантных аберраций развития (типа неправильного прикуса, крипторхизма, mental deficiency) или просто печалуя глаз эксперта, в описании будет «собака простовата», и позволяет предположить как аналогичную причину, так и в более общем смысле – несоответствие генетических программ родителей. Для гетерозиса природа и механизм до сих пор, строго говоря, неизвестны. Существует лишь американская биотехнология выращивания кукурузы, основанная на гибридном гетерозисе подобранных инбредных родителей, повторить которую на других формах трудно – по крайней мере с тем же экономическим эффектом. Но существует и гетерозис как суперкомпенсация дизгенеза (например у человека, если в контексте речь идет о социальной адаптивности), и совершенно иной по механизму эффект, когда уникальные по высокой жизнеспособности сочетания аллелей многих локусов (генов) достигаются с помощью инбридинга (гетерозис по Ф.Добржанскому). В любом случае – случайное комбинирование менделевских аллелей – это миф, который вдалбливают детям, но живет он лишь в мозгах ортодоксов. Слишком велика и очевидна роль самоорганизации в биологических явлениях. Например, некоторые транспонируемые элементы способны в геноме развивающегося организма производить «осмысленные» кооперативные перетасовки генов с ошеломляющей филигранной точностью. Любые большие геномы – целые зоопарки, дающие приют всевозможным информационным последовательностям с самостоятельными жизненными претензиями, и смешно думать, что они могут быть отделены от жизни генома в целом. Информационный взрыв в геноме в ответ на скрещивание – это в любом случае шалости ТЭ («министерство революций в правительстве») – попробуйте придумать другой механизм. А вот кооперативные «осмысленные» переходы без мутагенеза (или даже со снижением естественного фона аберраций — такой эффект получил и я сам в соответствующем эксперименте in vitro на растениях) требуют осмысления и конкретных примеров, которые могут быть предоставлены современной экспериментальной биологией, но почему-то мало известны даже биологам. Известны даже доказательства «наследования благоприобретенных признаков» – т.е. переключения морфогенеза на альтернативный канал развития при вмешательстве внешнего фактора в критической точке онтогенеза (индивидуального развития) – повторяемое, наследуемое и сопровождаемое кооперативной перестройкой ТЭ. И тем не менее в профессиональной среде генетиков существуют различные и противоположные мнения об активности и роли ТЭ как «генетических сожителей» организма-хозяина. Психологически здесь заложено нечто большее, чем просто запоздало-дозволенные демонстрации отвращения к Трофиму Денисовичу и его эпохе. Скорее конформистское отношение к самой менделевской парадигме, сопряженное, естественно, с демонстрацией незнания или непонимания доступных знанию и пониманию результатов наших воинственных предшественников. Причем из обоих (и даже больше) лагерей, ибо почти любые генетические исследования не могли игнорировать самоорганизацию и неслучайность. Почему «подход, дискредетированный деятельностью Лысенко» оказался недиссертабельным? Или причина – слова: удачное словосочетание, особенно в вопросительной форме «А существует ли наследование благоприобретенных свойств? Каково, сударь, Ваше генетическое кредо?»- необыкновенно удачно заводит всю проблему в тупик еще до начала исследований. Или действительно имела место умственная эпидемия, вызвавшая унификацию мышления и сама вызванная теми же общими причинами, которые привели к восприятию единообразия как высшей эстетической категории, со всеми вытекающими последствиями. Разумеется, любые макроэволюционные события – происходящие с нами на Земле или нами наблюдаемые в пробирке – не относятся к тем классам случайных событий, которые имеют характеристики частоты или вероятности, следовательно и моментов распределения. Сказанное означает недоступность обычным методам статистической обработки, привычной оппоненту диссертации или рецензенту статьи. Вот почему кинология, сохранив естественную красоту в роли истины в последней инстанции (по крайней мере номинально) и тем отстав от века, оказалась впереди даже академической науки.
В многострадальной генетике идет лавинообразное накопление фактов самоорганизации и неслучайности и нет человека уровня Вавилова или Тимофеева-Ресовского, чтобы эти факты обобщить. Собаководы же ссылаются на генетику или современную зоотехнию для достижения сугубо личной цели. С помощью этой самой генетики в прошлом добили породу ВЕО и не только это...

Между тем современная генетика – одна из немногих формализуемых областей науки. Другое дело, что время обобщающей формализации и моделей наивного менделизма типа попытки Ляпунова тоже как-то немодно – что из генотипа можно построить полную программу развития и дойти в заведомо абстрактной модели до бесконечного числа локусов с помощью функционального анализа. Гораздо эффективнее по физическому смыслу модели «частных» ситуаций типа доказательства повышения эффективности отбора в подразделенной популяции (Колмогоров). Современная математическая генетика развивается именно по такому пути и ее формализациям доступны почти любые, в т.ч. и системные явления. Терминологическая сложность поражает случайного наблюдателя в генетической аудитории профессионалов, выбравших генетику в роли арены личной конкуренции как мы – собаководство. Генетическая людская среда в достаточной степени изолирована даже в пределах биологии и по действительному опыту коллеги относительно восприятия или нет генетической формалистики показывают два контрастных типа мышления: «революционеры», считающие новизну следствием сальтаций с использованием того, что уже накоплено; и «эволюционеры», не признающие ничего, кроме новых «генов» и «мутаций». Таковы и собаководы, даже весьма грамотные – редко используют что-либо кроме слова «ген» и верх познания – «летальный ген», но если уже выучит, то к любому контексту...

Разумеется, общие причины могли возбудить прежде всего транспонируемые элементы в геномах биосферы. Вполне возможно, что активность ТЭ ответственна за все эффекты дизгенеза, регистрируемые как мутагенез или дизморфогенез (отклонения в развитии), возникающие в ответ на классический неродственный ауткросс, т.е. скрещивание родителей географически отдаленного происхождения, или в ответ на инбридинг в потомстве такого ауткросса, или в ответ на определенные сочетания с участием потомства ауткросса. Также любой дизгенез связан в общем смысле с несоответствием генетических программ родителей и в узком – с совмещением в геноме клетки различных, в т.ч. дефектных, копий ТЭ одного семейства, вследствие чего нарушается механизм ограничения числа копий и ТЭ гуляет по хромосомам, пакостя где возможно. И точно так же гетерозис связан не столько с гетерозиготностью как преодолением инбредной гомозиготности, сколько с канализованным возникновением согласованных ансамблей генов – инструментом повышения адаптивности и жизнеспособности может быть и инбридинг, как это было получено на тутовом шелкопряде В.А.Струнниковым. На современном этапе состояния биологии и биологов столь же неразумно опровергать конструктивные гипотезы относительно эволюционной роли ТЭ, как и тратить жизнь на их доказательства. Ибо биология из теоретически-познавательной дисциплины насильственно, и это похоже на моду в разведении, превращена в биотехнологию, так и не став научно-конструктивной – именно борцы за чистоту науки держат биологию в рамках шаманства. Медицинский факт – если уважаемый ученый всяком случае борется с лженаукой, почему-то он же призывает повысить скорость роста или продуктивность молока пересадкою гена, что удивительным образом напоминает события сорокалетней давности. Но борцы всегда в авангарде, а мы...

...однако вернемся к нашим собакам. Если дизгенез на лабораторном объекте фиксируется как мутагенез, то на животных, прелестная красота которых и в равной степени – полноценное гармоничное уродство (например, мопсовидность персидских кошек и нескольких пород собак – типичный вариант гомеозисной мутации, о которых писал непонятый современниками Гольдтшмидт и впервые описанной Балкашиной на Drosophyla на примере aristopedia), играют заглавную роль в хорошо отлаженной человеческой Игре, дизгенез – это сопли и вопли обиженных экспертом в ринге, это невидимые миру слезы по поводу многообещавших дорогих сердцу и карману щенков, которых невозможно в ринге показать (да и вне ринга – стыдно) и становится опасным содержать в семье с ребенком; это собаки трезвым безжалостным расчетом созданные исключительно для ринговых побед и требующие для этого компенсаторной дрессуры или транквилизаторов (или даже наркотиков) и естественного отбора за счет несведущих покупателей и специфического мусоропровода под названием «другие города»; это нарушение равновесия в геноме и потеря связи между красотой облика и полноценностью психики через генетическую гармонию – ошибки разведения, которые должны быть приравнены к массовым случаям проявления жестокости к животным. Ибо дизгенез – это шумящий мозг, ущербный интеллект, страдающий от душевной боли разум. Скульптор имеет моральное право исповедовать любую идею, обломками каменных творений благодарные потомки вымостят дорогу к храму – или непосредственно в рай. Если же художник использует инструмент скрещивания, гибридизации, то ему придется хорошо работать языком, чтобы забалтывать собственные ошибки – кости, которые при жизни носили страдающий разум, могут только преследовать ночными кошмарами. «Зачем давать этим костям воспитание, чтобы потом играть ими в бабки? – мои начинают ныть при мысли об этом»...Но может быть поэтому не боятся вязать своих питомцев лишь те, кто лишен возможности видеть препятствия и если и задумываются – только о наличии общих аномалий, чтобы никто не обвинил в незнании поголовья...

Строго говоря, здесь нам плохо известно, как организована игра вокруг искусственного генофонда на западе, мы и себя не слишком понимаем. Однако очевидно – отечественное собаководство, резко встряхнувшись, всеми четырьмя лапами прочно встало на западный путь развития в угоду моде. Похоже на демократическом западе так же путают выставку-матч с племенной бонитировкой и еще более стремятся к упрощенной индивидуальной экспертизе взамен сравнительного ринга, не говоря уже о том, что уважаемый человек сам себе и законодатель, и судья-парикмахер, эксперт-кинолог, владелец питомника и чего-то еще президент и за это он нами и приглашаем, как правило чтобы угадать, чего от них хочет тот начальник, который пригласил... Все это не способствует честной игре и соответственно ограничивает результативность выработки ориентиров в разведении, поиска ключа для адекватного стандарта, дробит поголовье и затрудняет подбор. Конечно, независимый эксперт с выраженным чувством эстетизма не хватается, как инвалид за костыль, за спасительные параметры роста, особенности развития или расхождения со стандартом, тем более – за мнение руководителей разведения или эмоции владельцев валюты, могущих покупать, вязать, выставлять своих собак в дальней загранице – эксперту достаточно принять подсказку однажды и острый глаз испорчен навсегда. Но в отличие от запада, у нас независимость не в почете и преимущества не имеет. Поэтому сокрытие аномалий от по-пометных описаний делает случайный выбор в пределах породы менее опасным, чем подбор на основе детерминированной неадекватной концепции. Аномалии, которые со скандалом констатируются в ринге – это вовсе не то, что может быть описано при актировании помета, на выводке или может быть выбраковано непосредственно при рождении. В таких условиях даже активно действующий собаковод не может собрать надежной статистики.
Однако даже просто численность рождений и соотношение полов вскрывает волны жизни (не gene drift по S.Wright или даже не генетико-автоматические процессы по Н.П.Дубинину, а то, о чем много и с упоением рассказывал Н.В.Тимофеев-Ресовский – по С.С.Четверикову, начиная с его статьи «Обзоръ бабочекъ Московской губернiи») – естественную составляющую любой и в т.ч. искусственной эволюции – еще одно выражение той эволюции, которая приводит к смене моды и, возможно, к моде на мутации, которой занималась Р.Л.Берг. Менделевская генетика здесь не при чем – или почти не при чем – действуют системные механизмы типа неслучайных комбинаций в ансамблях генов и их канализованных перестроек, остро чувствительные к некоему общему космическому фактору (мировые волны – потоки нейтрино или вспышки сверхновых звезд?). Если же связать среднюю выставочную оценку с размером помета, соотношением полов, длительностью беременности, то выплывает генетическая стабилизация – подавление генетического шума посредством естественного скрытого отбора без выбраковки, потому что этот отбор не срабатывает, если повязать не вовремя или ослаблен гормональный сигнал ограничения числа прикрепляемых эмбрионов. Разумеется, лучше всего – когда совпадают понятия собака для человека, победитель ринга и генетически стабильное, свободное от аномалий существо. Однако даже один такой экземпляр свидетельствует о сознательном или невольном благополучии всего поголовья. Но что делать с прекрасным гармоничным (за исключением одной аномалии) кобелем импортного происхождения? Да ничего – все равно он уже повязан и в соседней комнате уже сидит его сын – ну совершенно без аномалий и такой неинтересный, каких у нас много и за ради чего не было нужды вводить еще один маркер нового источника нестабильности. После ауткросса в любом случае должен следовать инбридинг – по первому поколению невозможно ничего понять и потом его невозможно будет использовать, если только не следовать порочной практике постоянного растворения кровей тех производителей, на которых нельзя инбредировать. Таких просто не следовало вводить в местный генофонд.
И тем не менее – да простят мне кощунственную мысль – не столь страшно введение в поголовье любого производителя, ибо в селекции нет и не может быть абсолютных запретов (кто сам без греха – пусть бросается хоть в Розенберга, хоть в Мазовера), – гораздо хуже растворение кровей, отсутствие структуры в разведении. Если нет возможности инбредировать сразу после ауткросса, пустое дело – проверять импортного кобеля по одной вязке. Тем более что теперь в условиях «демократии» как отрицания прежней монополии, все равно все повяжут и все равно все растворят, так уж пусть будет меньше соблазнов для фальшивых и подложных родословных, лишь бы не потерялось то, что может быть получится хорошего и интересного, что растворяется в безвестности, потому что человек заводит собаку, убегая от политики и диких споров, но оказавшись владельцем ценной или яркой собаки, попадает в эпицентр политики и дикости. Так же и с аномалиями – владелец необычной собаки может – и должен! – выслушать всех, но решение, но ответственность он несет лично сам, в том числе и за бездействие или вязки вне плана, потому что именно его собака может оказаться как раз единственно необходимой и потому и вызывает противодействие. Любому успеху сопутствуют козни завистников и я ни разу не слышал разногласий по поводу неинтересной собаки, а абсолютной собаки все равно никогда не было и не будет.

Аномалия – это может быть: 1. расхождение с навязанным (как в случае ограничения сверху Большого пуделя в стандарте FCI) или плохо переведенным текстом стандарта; 2. вновь возникшая системная (гомеозисная) мутация, которая может быть диагностическим породным признаком новой породы; 3. специфический линейный маркер генетической нестабильности, для которого (или похожего на него внешне!) иногда находится соответствующий ген, удобный для стабилизации в роли маркера отбора, и отсюда происходит уверенный личный опыт заводчиков, совершенно неприменимый на ином поголовье: «я не люблю пятен на груди, или седых волосков, или ненавижу беззубых» – и т.д.; 4. инвариантные маркеры общегеномной нестабильности, для которых можно всю оставшуюся жизнь искать гены так ничего и найдя (у Меркурьевой в отношении крипторхизма очевидная ошибка, возможно произошла путаница двух генетических понятий – признак сцепленный с полом или ограниченный полом, второе очевидно, но почему-то родился ген в Х-хромосоме) – прежде всего три признака, проверяемые перед расстановкой ринга: аберрации прикуса, крипторхизм и mental deficiency (неполноценный интеллект). Такой признак — это сигнал SOS, выбрасываемый тонущим в человеческих амбициях искусственным геномом. Вести выбраковку по нему бессмысленно – можно либо использовать для дестабилизации на поголовье, которое никакой отбор не может стабилизировать и улучшить, либо использовать именно как удобный маркер нестабильности, которую, как и любую нестабильность (неоднородность пометов, чувствительность к инфекциям в первый год жизни, высокий фон врожденных аномалий) можно погасить с помощью отбора по маркеру с линейной специфичностью из предыдущего класса, – если заводчику хорошо известны особенности своих собак это не составляет труда.

Аргументация подбора – всего четыре позитивных варианта: 1. накопление кровей выдающегося родоначальника с целью консолидации его наследственных потенций; 2. подбор по экстерьеру в пределах общности происхождения – линии препотентного родоначальника или семейства суки с положительным материнским эффектом с целью консолидации выдающихся признаков экстерьера; 3. предварительная частичная дестабилизация в шумящей линии при неэффективности отбора против аномалий; 4. поддержание наследуемого разнообразия с эстетической ценностью (обычно окрасов) – подбор производителей с ожидаемым выщеплением редкого типа в помете.
Два простейших параметра, позволяющих контролировать качество пометов и поголовья.
D = xmax – xmin / Sxi
C =S pi ln pi / n

1. Каждый заводчик должен взвешивать щенков не менее чем три раза до актирования помета – новорожденными, в 10-12 дней и по появлении всех резцов. Разница между наибольшим и наименьшим, поделенная на суммарный вес помета, является неплохим показателем, учитывающим и наследственность, и вклад заводчика. Обычно показатель колеблется в пределах 2-6%% и снижается с возрастом помета.

2. Структурированность поголовь